«Ее ударили в лицо. И прекрасно, пусть все видят. Здоровые немецкие офицеры бьют пленную, бьют женщину: израненную, еле стоящую на простреленных ногах. Потом заставили идти к машине. Каждый шаг вызывал обморочную боль. Она вскрикивала, стонала, и вместо слез крупные капли пота катились по лицу. Трое немцев подняли ее в кузов. «Прощайте, товарищи!» — крикнула она, уверенная, что это последний ее путь. Но путь ее только начинался».
Это отрывок из документальной повести Даниила Гранина «Клавдия Вилор», явственно показывающий, как немцы относились к пленным женщинам-красноармейцам. И не стоит думать, что это исключение…
Подлежат расстрелу, а не пленению
Несмотря на то, что Германия была подписантом Женевской конвенции о военнопленных, на Восточном фронте ее положения не соблюдались. Ведь, согласно планам Третьего Рейха, славяне подлежали почти всеобщему уничтожению. Так что смысла церемониться с военнопленными не было. Существовал даже негласный приказ, по которому женщины в военной форме приравнивались к партизанам и подлежали немедленному расстрелу. Все исходя из соображений практичности — мужчины в концлагере могли использоваться на тяжелых работах.
Официального приказа от руководства Третьего рейха, как поступать с советскими женщинами-военными не существует. Если таковой и был, его уничтожили. Но вот в архивах 4-й Армии, которая входила в состав ГА «Центр» есть бумага за подписью Клюге с его же комментарием: «Женщины в военной форме подлежат расстрелу, а не пленению». Можно предположить, что подобные распоряжения на уровне отдельных частей существовали и в других соединениях вермахта.
Они исчезают
Аналогичный приказ существовал и относительно военнослужащих — они все были женщинами — 46-го гвардейского ночного бомбардировочного полка. «ночные ведьмы», как звали их немцы, также подлежали уничтожению: «в случае спуска на парашюте летчиц противника в плен не брать». Сложно сказать, сколько советских женщин погибло подобным образом в первые годы войны. До 1944 года случаи, когда их брали в плен и отправляли в концлагеря были скорее исключением. Все заканчивалось куда скорее…
Так Олег Казаринов в книге «Неизвестные лики войны» приводит выдержки из записок немецких оккупантов. Вот одна из них: «Мы очищали лагерь от подозрительных. Среди пленных оказалась красивая женщина. Я и Карл отвели ее в операционную, она кусалась и выла. Через сорок минут ее расстреляли. Память — несколько минут удовольствия». А вот отрывок из письма, написанного немецким офицера своему фронтовому «камраду»: «Я весь исцарапан и искусан, и поступаю проще — пистолет у виска, это охлаждает пыл. Недавно русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросса гранатой. Теперь мы сначала раздеваем их догола, обыскиваем, а после всего… они исчезают».
Страшнее смерти
В Германии был всего один «специализированный» концлагерь для женщин — Равенсбрюк. За годы войны через него прошло свыше 130 000 женщин, из которых до 92 000 умерли от истощения, болезней, издевательств или были казнены. Попадали сюда и советские узницы. В частности, известно о группе медсестер и связисток, участвовавших в боях за Крым. Их доставили в лагерь в феврале 1943 года и содержали в отдельном блоке, отделенном от остальных, на куда более жестких, чем у других узниц условиях.
Наверное, условия содержания Равенсбрюке были несколько лучше, чем в общих лагерях, так называемых «шталагах». Но, скорее всего, это не касалось советских женщин-военных. И там, и там их ждало унижение, издевательства, а многих — смерть. Как рассказывает израильский историк Арон Шнеер в книге «Плен», все прибывающие в лагерь женщины проходили осмотр гинеколога. Немалое удивление у немецких докторов вызывал тот факт, что 8, а то и 9 из 10 незамужних советских пленниц были девственницами.
Для них это становилось приговором — слишком много находилось желающих этой девственности лишить. Поэтому чаще других жертвами насилия со стороны охраны становились именно советские женщины-военнопленные. А их было довольно много — ведь через войну прошли свыше 800 000 советских женщин-военных…
Свежие комментарии