Приснопамятный Петр Великий, прорубая «Окно в Европу», завез большое число иноземцев, приехавших в Россию за длинным рублем. Они смотрели на восточную соседку Европы как на диковину, жаждущую цивилизаторской миссии западных заезжих гастролеров. В числе их было большое число немцев, желающих «способствовать прогрессу».
Тот слом древних традиций, который ворвался вместе с новым царем в степенную жизнь Руси, это были только цветочки. Так как действовал Петр, вернувшийся из Голландии абсолютно новым человеком, позволило некоторым историкам предположить, что он был реально подменен. Но это оставим на совести исследователей жизни этого странного человека.
Можно вспомнить, с какой болью расставались бояре с бородами и другие петровские проделки с русской традицией и историей. Одна отмена древнейшего летоисчисления наших предков, когда как корова языком слизала 5000 лет истории русов, чего стоит! Но речь здесь еще об одном деянии «петровских птенцов» в ключе той же работы по искажению истории Руси.
Что русскую историю нам писали немцы, не знает только ленивый. Всякий слышал, что это был известный всем триумвират – Шлецер, Миллер, Байер. Но были у истоков написания «русской истории» и свои не самые известные герои. Не исключено, что одному из таких персонажей мы обязаны расцвечиванием долгоживущего и вредоносного мифа об известном всем иге.
Известно выражение, которое «допустил» в адрес немца Миллера М. Ломоносов по поводу его диссертации по русской истории:
Каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина.
В этом емком выражении всё, что творилось с нашей историей, начиная с Петра. При нем некто в тиши кабинетов клепал канву исторического произведения, положенного в основу в будущем всех учебников России, делал вставки, дописки, творил одним словом....
Итак, среди «понаехавших» оказался магистр философии Йенского университета, родом из Тюрингии Иоганн-Вернер Паузе (Pause). О нем и пойдет речь. Он прибыл в Россию в 1701 г. О нем известно также, что, кроме работы учителем в гимназии в Москве, он преподавал историю и географию сыну Петра царевичу Алексею.
Также он по поручению царя занимался переводами в Академии наук. И был мастером на все руки – русский язык, литература, история, география, русская хронология. Слыл он и знатоком церковнославянского, русского языков. Снабдил, например, комментариями петровскую копию Радзивилловской летописи
Самое серьезное внимание Паузе уделил исследованию темы событий 1237-1238 гг. в русской истории. То есть, немец заинтересовался нашествием Батыя. А этот момент является очень любопытным.
Карта нашествия на русь 1237-1241 г.
Так, из истории известно, что в 1238 году некие «татары» взяли Москву. Казалось бы, это знает каждый мало-мальски готовый к ЕГЭ школьник. Хотя обращает на себя внимание достаточно куцая в летописях информация о взятии Москвы. Можно было бы полагать, что тома исписаны, красочные картины нарисованы, виновники наказаны. И тем не менее, об этом эпохальном событии всего две фразы:
Лаврентьевская летопись:
Той же зимой татары взяли Москву, и воеводу убили Филипа Нянка за правоверную христианскую веру, а князя Владимира поймали руками сына Юрьева, а людей убили от старца до самого младенца, а град и церкви святые огню предали, и монастыри все и села пожгли, и много именья взяли.
И вот Типографская летопись:
А Батый идет к Москве и взял Москву, и воеводу убили Татары, Филипа Нянка, а князя Володимера, сына Юрьева, руками поймали.
Коротко и ясно. Не слишком пространно описано то, что послужило началом долговременного эпоса о Батыевом разорении Москвы.
Другие летописи, такие как Ипатьевская летопись, псковские летописи, Рогожский летописец, повторяют этот рассказ, где-то сокращая его, или ограничиваются упоминанием о взятии Москвы. Но иногда вовсе ни слова не говорят о взятии или обороне Москвы.
При этом достоверность самих записей от 1237-1238 гг. в Лаврентьевской летописи, например, часто подвергается сомнениям. Что может говорить о сомнительности самого освещения «Батыева нашествия». В 1972 году исследователь древних документов Г.М. Прохоров провел анализ процедуры создания Лаврентьевской летописи. Он пишет:
… анализ Лаврентьевской летописи, рукописи 1377 г., позволил нам обнаружить, что изготовители рукописи заменяли ее уже написанные листы 153-164, причем некоторые из этих листов, по-видимому, не один раз. Эти рамки плотно охватывают в летописи все известия о завоевании Руси татаро-монголами.
Первая запись о татарах появляется на лицевой стороне 153 листа («Явишася языци, их же никто же добрѣ ясно не вѣсть, кто суть и отколѣ изидоша...»). На оборотной стороне этого листа – рассказ о битве на Калке в 1223 г. На обороте 164-го листа – последние известия о военных действиях татар на Руси (1240 г.) («Взяша Кыев Татарове...»).
И далее на протяжение остальных 170 листов летописи, исследователь замечает около полутора десятков явных повторений периодов, фраз или оборотов. И на шести, занимаемых Повестью о Батыевом нашествии, листах, оказывается тридцать три «вкрапления». А это примерно треть ее объема. И все переделки в рукописи связаны именно с татарской темой.
И еще факты. Начало Повести при описании разгрома татарами Рязанского княжества аналогично описанию разгрома дружиной князя Игоря византийских побережий в 941 году. Сравним их.
941 год (Лист 10):
. . . и почаша воевати Вифаньския страны и воеваху по Понту до Аръклѣя, и до Фафлогоньски земли, страну Никомидийскую поплѣнивше и Суд весь пожьгоша; их же емше овѣх растинаху, другия аки странь поставляюще и стрѣляху в ня, опаки руцѣ съвязывахуть, гвозди желѣзныи посреди главы въбивахуть их, много же святых церквии огнем предаша, манастыре и села пожьгоша, и имѣнья немало обою страну взяша. Потом же пришедъшем воем от въстока...
1237 год (Лист 159):
. . . и почаша воевати Рязаньскую землю, и плѣноваху и до Проньска, поплѣнивше Рязань весь и пожгоша и князя их убиша; их же емше овы растинахуть, другыя же стрѣлами растрѣляху в ня а ины опакы руцѣ связывахуть; много же святых церкви огневи предаша, и манастырѣ и села пожгоша, имѣнья немало- обою страну взяша; потом поидоша Коломну.
Занятный шаблон для описания любого события в истории. Только успевай подставлять имена, топонимы и года.
Так вот, «летописные известия 1225, 1226 и 1237 гг.», были «писаны маг Паусом», то есть тем самым Паузе. И представлены на листах, вклеенных в рукописный сборник, большую часть которого составлял текст «Летописца Никаноровского» (20-23 листы сборника).
Наконоровская летопись
Так вот, Г. М. Прохоров обнаружил более десятка аналогий, описывающих как правило два разных события, но по одному образцу. Что он очень скрупулезно показал в своей работе.
Сам «Летописец Никаноровский» в Библиотеку Академии наук попал только после смерти Паузе. А выкуплен был им в 1705 г. и находился в качестве источника «творческого вдохновения» в его полном распоряжении до конца жизни.
О чем же поведал в этих записях Паузе? О первом появлении монголо-татарских войск Чингисхана, их нападении на половецкую землю и битве на Калке (1225 (6733) и 1226 (6734) гг.). О разорении Рязани Батыем (в лето 6745-е), о «сече» под Коломной и об обороне Москвы...»
Особенно примечательно описание Паузе «обороны Москвы» с элементами триллера. Вот, где пригодился его литературный дар. Особенно постарался Паузе В описании зверств, «творимых татарами». Сплошная рубка всех от мала до велика на мельчайшие части.
«Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскинъ всяде на конь свои и все воинство его с нимъ, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси единогласно на Татаръ. Татарове же, мняще велику силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силою наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частемъ и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всехъ и до младенецъ посекоша» (ПСРЛ, т. 27, с. 158.)
Прямо зверство какое-то. Разрубил по частям и по полю раскидал. Всех младенцев «посекоша», весь город «созже», а потом разорил. Или разорил, а потом сжег?
Ну и что! - подумают многие. А кто сомневался, что было по-другому? Но дело в том, что такое его описание резко отличалось от обычных летописных сведений. Видимо, поэтому историки не торопятся пользоваться записями г-на Паузе?
Очевидно, в этих вставках Паузе проявилось его преувеличенное творческое начало. Чем-то другим объяснить его разыгравшуюся фантазию трудно. Но можно. Вот что на этот счет пишет К. Пензев:
А сейчас представьте себе, если все записи, в дошедших до нас списках русских летописей (а их не так уж и много) о битве на Калке и о событиях 1237—1238 гг. есть плод литературной фантазии г-на Паузе? Т.е. не в меру разыгравшееся готическое воображение о казнях в стиле «les Tartars» слегка сократили для придания тексту большей правдоподобности, а общий сюжет оставили без изменений?
Здесь можно добавить, что не будь такого ретивого «творца», как немец Паузе, наша история вообще могла лишиться такого «замечательного» события, как монголо-татарское иго. Иначе непостижимо, зачем он всё это придумал? Зачем вообще интересовался «Батыевым нашествием»?
Некоторые историки (А.Д. Горский), полагаясь на немецкую честность Паузе, и представить не могут, что тот всё это с летописью сам проделал. Ведь это западный честный немецкий ученый?
Как допустить такое? Что Паузе, со свойственным части немецких ученых на службе в Петербургской академии пренебрежительным отношением к русским, «сочинил» известие, столь ярко показывающее героизм защитников Москвы, невозможно.
Еще как возможно. Даже одного подобной вставки, а их Г.М. Прохоров обнаружил с десяток, достаточно чтобы не только усомниться в честности немца, но заподозрить его в умышленном уродовании исторического повествования. Тем более, что его «работа», очевидно, официально признана за достоверную.
Возможно, Паузе и величайший авторитет в исторической науке, как полагают некоторые, но гарантии, что его слова об обороне Москвы не он сам сочинил, никто не даст. Тем не менее, его слова легко принимаются на веру. Напротив В.Н. Татищев, обладающий явно уникальными известиями по русской истории, не особенно в чести у историков. А ссылки русского историка на «Иоакимовскую летопись» не вызывают большого воодушевления в академической среде. Иоакимовскую летопись историки обходят стороной. Больше доверяя предприимчивому немцу, чем родному историку.
Оправдывая немца, А.Д. Горский подчеркивает, что Паузе не сам это всё сочинил, что откуда-то он всё это выписал. А если все-таки сам? Как это происходит сегодня – далеко и ходить не надо. Достаточно взглянуть на всю современную политику иных заморских, да и не только заморских, стран. Переписывают всё и вся, и ничуть при этом не стесняются. Очерняют и перевирают историю на глазах у ее непосредственных участников и свидетелей. И при этом ни в одном, что называется глазу. А чем тот сложный период в истории Руси отличается от современного, не менее насыщенного и сложного?
Очевидно, банально, но верно – историю надо знать, чтобы понять, что будет происходить в будущем, и что происходит на наших глазах сегодня.
Свежие комментарии