75 лет назад – 17 января 1945 года – советскими войсками был взят город Варшава – некогда один из крупнейших населенных пунктов Российской империи, нынешняя столица Польши.
Сейчас многие думают, что всегда была такая страна Польша, и её столицей всегда была Варшава. Оба утверждения ошибочны, особенно второе. Древней столицей Польши в течение многих веков являлся Краков, расположенный, как и Варшава, на реке Висла (в 300 километрах выше её по течению, у подножия Карпатских гор). Варшава же в давние времена была центром княжества Мазовия (ныне одна из областей Польши), где живёт народ «мазуры». Лет 200 назад ими целенаправленно заселяли Западную Украину, потому у нас так популярна фамилия Мазур и производные от неё.
В Семнадцатом веке, дворец в Кракове сильно пострадал от пожара, поэтому королевская резиденция была перенесена в Варшаву. Такова официальная версия: вот загорелся дворец, и потушить смогли лишь методом самовыгорания, и королю в Кракове стало жить негде. На самом деле здесь, очевидно, мы сталкиваемся с ещё одним из череды драматических и загадочных событий Семнадцатого века, когда по всей Европе полыхала тотальная Гражданская война, поляки в те годы штурмом брали Москву, а затем на российский престол взошла талантливая семья Гольштейн-Готторп-Романовых. Как известно, в те годы недалеко было до того, чтобы польская столица переехала из Кракова прямо в Москву.
Как мы знаем, благодаря усилиям ополченцев под командованием Минина и Пожарского, этот вариант не состоялся, отсюда и возникла Варшава, как один из этапов польской экспансии на восток. При этом, даже после переезда королевской резиденции в Варшаву, церемония коронации польских монархов по-прежнему проводилась в Кракове, точно так же как германских – в Аахене, а французских – в Реймсе (кто сейчас помнит эти города?).
Википедия целомудренно сообщает нам, что, по одной из распространенных версий, название города Warszawa появилось в результате соединения имени рыбака по имени Wars и русалки, прозванной Sawa, на которой рыбак женился. Очевидно, это не просто механическое соединение двух имён (русалки и рыбака), а отголоски истории их взаимоотношений: не секрет, что в древней Европе процветало скотоложество и тому подобные вещи. В дальнейшем образ русалки Савы, что была с рыбаком как жена, стал символом этого города, ей (русалке) поставлен памятник на Рыночной площади, в стиле городской скульптуры.
Официально Варшава стала столицей только в 1791 году, но не Польши, а Речи Посполитой – союзного государства Польши и Литвы – благодаря тому, что находилась ровно посередине между Краковом и Вильнюсом (столицей Литвы), и достаточно близко к портам Балтийского моря. А также ровно посередине на линии Москва – Париж. Последнее и определило судьбу данного города: все европейские армии по несколько раз перекатывались через него в ходе бесконечных войн, являвшихся отголоском той, неоконченной Гражданской войны Средних веков. Естественно, что большие ребята рассматривали Варшаву как пограничный опорник, где можно разместить несколько передовых дивизий.
Став столицей Речи Посполитой в 1791 году, Варшава через 4 года утратила этот статус в связи с ликвидацией включающей страны: территория Польши была поделена между Россией и тогдашней Германией, при этом Варшава оказалась в составе России, и достаточно надолго – до 1915 года. Она была третьим по величине городом Российской Империи (после Москвы и Санкт-Петербурга), а сейчас она примерно как наш Харьков – отстала в развитии, и тому были причины.
После очередной европейской войны, известной как Первая мировая, Варшава воспользовалась своим шансом и стала столицей республики Польша (с 1918 года). Но в 1939-м большие ребята снова поделили Польшу, причём Варшава оказалась на немецкой территории и утратила столичный статус: немцы сделали на этой земле «Польское генерал-губернаторство», столицей которого стал Краков.
Во второй половине 1944 года, когда советские войска в ходе операции «Багратион» вошли на территорию Польши (не на ту, что мы забрали в 39-м, а на ту, что была «Польшей под немцами» по состоянию на 22 июня 1941 года), то сложилась уникальная ситуация. Одновременно существовали две польские столицы, и ни одна из них не была Варшавой. Та часть Польши, что оставалась под немцами, по-прежнему имела своей столицей Краков, как сказано выше (после отхода немцев из Кракова, другой «немецкой столицы Польши» не возникло: мы одновременно выкинули их и из Кракова, и из Польши в целом). А в той части Польши, что была занята советскими войсками, столицей был провозглашён город Люблин, поскольку это – самый крупный город в восточной части Польши (по нашим меркам – областной центр). Люблин был взят советскими войсками 24 июля 1944 года, и с этой даты здесь находилась «советская столица Польши». Переезд столицы в Варшаву состоялся только после 17-го января 1945 года.
Мало того, что Варшава «очень выгодно расположена» (есть одна украинская пословица, в переводе звучит примерно так: «живём и маемся, как орех возле дороги: кто не захочет, тот не дёрнет, проходя мимо»), так ещё и население её оказалось очень воинственным. Если где-нибудь во Львове немецких «освободителей» встречали с цветами, то Варшава прославилась сразу двумя антинемецкими восстаниями, которые часто путают, объединяя в одно – «Варшавское восстание». Последнее имело место быть в конце лета 1944 года, и представляло собою масштабную вооруженную акцию под патронатом британского Управления сил специальных операций и лично г-на Черчилля. А было ещё «Восстание в Варшавском гетто» весною 1943 года: именно его сюжет лёг в основу фильма «Пианист», хотя часто ошибочно утверждают, что «Пианист» снят по событиям 1944 года. Оба восстания имели чрезвычайно бескомпромиссный характер для обеих сторон, ведь треть населения Варшавы были евреями, а немцы готовы были подписаться под фразой Сергея Бодрова-младшего из фильма «Брат»: «… Я евреев не очень» (с). В результате подавления обоих восстаний, город был разрушен немцами на 90%, и примерно столько жителей потерял. Мы пришли практически на дымящиеся развалины, зато восстанавливали его как раз мы. Всё, что вы сейчас видите в Варшаве, с нуля восстановлено нами и за наши деньги. До сих пор, архитектурная доминанта Варшавы – это 231-метровая «сталинская» высотка – Дворец труда и науки.
История взятия нами этого непростого города – под стать ему самому, такая же непростая.
Впервые советская авиация нанесла удар по Варшаве на второй день войны – 23-го июня 1941 года, и в нём принимал участие Александр Лисичкин – родной брат моего деда (Петра Лисичкина), командовавший экипажем из состава 242-го дальнебомбардировочного авиаполка. Известно, что они взлетели со Смоленского аэродрома, облетели Варшаву с юга и легли на обратный курс, развернувшись над её западными окраинами, подвергнув бомбардировке железнодорожный узел, вокзал и склады на восточных окраинах.
Летом 1944 года, войска Первого Белорусского фронта подошли к Варшаве вплотную, и развернули бои в её восточных пригородах, т.е. на левом берегу Вислы. В наше время, левобережная и правобережная часть Варшавы равны по площади, но в те времена ситуация была иная: центр города был на правом берегу, а восточные окраины имели такой же, малозначимый статус, как сейчас Левобережье Киева, Днепра и Запора. Но даже и им советские войска овладеть летом не смогли. Руководитель операции, маршал Рокоссовский, организовал боевые действия таким образом, что вверенные ему части достигли Варшавы в изнеможенном состоянии, как говорится – голые и босые. Естественно, что попытки взять город в такой ситуации ни к чему не привели: немцы фанатично удерживали это место крупными, превосходящими силами. Овладеть Левобережьем Варшавы, Рокоссовский смог только к середине сентября, и не в последнюю очередь благодаря как раз Варшавскому восстанию, бушевавшему в тылу у немцев: те были вынуждены отойти на правый берег, чтобы не распылять силы.
Задача брать центр Варшавы у них на плечах – не ставилась и не могла ставиться. Дело в том, что города, стоящие на двух берегах реки, берут в следующем порядке: отдельно один берег, отдельно другой, при этом само форсирование реки производится только за пределами города. В городской черте, как правило, берега реки (набережные) одеты в гранит, поэтому танки не могут, перебравшись через реку, выехать на том берегу: гусеницы соскальзывают с гранита при попытке вертикального въезда. Овладев одним из берегов, город объезжают и в удобном месте переправляются через реку, затем штурмуют городскую застройку на втором берегу. Так было, например, в Киеве, Будапеште и, если угодно, в Севастополе (где вместо реки – бухта).
Соответственно, сама по себе оперативная пауза в полгода, между взятием Левого и Правого берегов Варшавы – она нормальна. Форсирование Вислы было произведено у города Магнушев – 60 км южнее Варшавы – ещё летом 1944-го, то есть советские войска оказались на правом берегу Вислы даже раньше, чем овладели Левобережьем Варшавы. Однако и здесь Рокоссовского преследовала неудача: его части не смогли воспользоваться описанной выше схемой и нанести удар на Варшаву, двигаясь вдоль правого берега Вислы. Как и в случае со знаменитым Букринским плацдармом, немцы заблокировали Рокоссовского на Магнушевском плацдарме, не оставляя шансов отойти от берега (говоря военным языком – вскрыть плацдарм).
Учитывая столь неубедительный военный результат, и исходя из того, что после Варшавы, Первому Белорусскому фронту предстояло брать Берлин (где подобные компромиссы просто недопустимы), Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин снял Рокоссовского с должности и отправил на другое, менее важное направление (зачищать побережье Балтийского моря). А вместо него, Первый Белорусский фронт возглавил маршал Жуков.
Теперь, в январе 1945 года, приступая к Висло-Одерской операции, Жуков перед Варшавой находился в совсем другом положении, чем Рокоссовский полгода назад.
Во-первых был сильно ослаблен противник. В самом начале января, с Варшавского направления был снят 4-й танковый корпус СС, состоявший из двух, широко известных дивизий: «Викинг» и «Тотенкопф». Они отправились в Венгрию, имея задачей деблокировать Будапешт, который наши окружили в конце декабря.
Более того. Севернее Варшавы, на территории нынешней Калининградской области, дислоцировался армейский (в смысле не эсэсовский) танковый корпус «Великая Германия» - и он был переброшен на юг, проехав мимо Варшавы, на участок Первого Украинского фронта (тот перешёл в наступление на несколько дней раньше). И последний из имевшихся у немцев в Польше, 24-й армейский танковый корпус генерала Брейта, тоже вступил в бой в полосе Первого Украинского фронта.
Соответственно, в районе Варшавы у противника не осталось сильных танковых соединений, которые оборонялись здесь в 44-м.
Зато Первый Белорусский фронт стал сильнее, причём в два раза. Здесь надо пояснить, что и у нас, и у немцев, Сухопутные Войска состояли как бы из двух антагонистических слоёв. Первый, элитный и немногочисленный слой – это соединения танков, САУ, и пехота на бронетранспортёрах – высокомобильные, моторизованные войска, совершающие рывок вглубь обороны противника, перерезая его коммуникации и создавая окружение. Второй слой – это массовая пехота, словно бы застрявшая в эпохе наполеоновских войн, которая передвигается пешком (у немцев чаще на грузовиках), с артиллерией на конной тяге и обозами на телегах. Она идёт сзади, заполняет пространство, уничтожает окруженного противника и закрепляет территорию.
Так вот, половина – три из шести советских танковых армий (войск «первого слоя»), в 1944 году действовали в составе Первого Украинского фронта. Тогда как на всю операцию «Багратион», проводимую силами четырёх других фронтов, оставалось лишь две танковые армии. И только одна из них – на Первом Белорусском фронте у Рокоссовского – 2-я танковая армия. К Варшаве она подошла после тяжелейшей операции «Багратион», потеряв своего командира: генерал Богданов был тяжело ранен при штурме Люблина, его сменил начальник штаба – генерал Радзиевский. Не считаясь с этим, Рокоссовский гнал армию впереди своего фронта – на Варшаву. Обычно в мемуарах великие полководцы сваливают всё на Сталина: мол, это он требовал от них поскорее брать города к праздникам. Но вот что пишет в своих мемуарах маршал Конев, командовавший соседним Первым Украинским фронтом, о событиях тех же самых дней. Напомним, у Конева были три танковые армии, и он форсировал Вислу примерно в 100 километрах южнее Варшавы:
«… На переправу через Вислу мне был подан прямой провод подвижной станции высокочастотной связи. Из Баранува я доложил И. В. Сталину обстановку, которая сложилась в связи с захватом плацдарма на западном берегу Вислы, а также с выходом и переправой на западный берег частей 13-й, 1-й танковой армии и с переправой 3-й гвардейской танковой армии. Причем я доложил И. В. Сталину, что в западном направлении на Краков особого сопротивления передовой отряд 3-й гвардейской танковой армии не встречает.
И. В. Сталин задал мне вопрос: — Не собираетесь ли вы 3-ю гвардейскую танковую армию двинуть на Краков?
Я сказал, что сейчас войска фронта ведут бои за расширение плацдарма на Висле. Соседи 1-го Белорусского фронта дальше не продвинулись и тоже ведут бои за захват плацдарма на Висле. Что касается левого фланга 4-го Украинского фронта, то он далеко отстал. Далее я сказал, что в таких условиях я не считаю целесообразным начинать действовать на краковском направлении и посылать танковую армию на Краков. Танковая армия сейчас главным образом имеет задачу расширить и закрепить сандомирский плацдарм и отразить танковые атаки врага.
Это удовлетворило И. В. Сталина. Разговор был закончен…».
Как видим, Конев сказал – «не считаю целесообразным», и Сталин сразу отвалил. А как разговаривал Рокоссовский? Его мемуары содержат, например, такую фразу: «… Малинин (начальник штаба фронта) трижды вызывался из Генштаба к проводу для сообщения о занятии противником малозначащей высоты на участке одного из полков 70-й армии. Я бы постеснялся по этому вопросу вызывать к проводу начальника штаба дивизии, не говоря уже об армии…».
Жуков был не такой стеснительный, поэтому первым делом, сменив Рокоссовского на должности командующего фронтом, он «выбил» у Сталина ещё одну танковую армию: у Конева с Первого Украинского фронта забрали 1-ю гвардейскую танковую генерала Катукова и отдали Жукову. Она провела очень большой объём работы в Варшавско-Познанской наступательной операции, начавшейся 14 января 1945 года, но в саму Варшаву не заходила, её полоса наступления пролегала южнее.
На Варшаву же пошла обновленная и пополненная до штатной численности 2-я танковая армия, которая в сентябре 44-го под той Варшавой полностью полегла. Теперь, снова возглавляемая вернувшимся в строй прямо из госпиталя генералом Богдановым, не имея перед собою достойного противника, она обходила Варшаву с юга, а с севера в это же время обходила город общевойсковая 47-я армия, действовавшая на крайнем правом фланге Первого Белорусского фронта.
16-го января штаб немецкой группы армий «А» доложил в Берлин, что город удержать не получится ввиду слишком неравного соотношения сил. Начальник немецкого генштаба, генерал Гудериан отдал распоряжение, которым командованию группы армий «А» разрешалось самостоятельно принимать решение относительно продолжения обороны Варшавы. Гитлер, узнав об этом, пришёл в ярость и потребовал отменить приказ, однако радиосвязь с гарнизоном уже прервалась.
17-го января, сбивая заслоны противника и малочисленные отряды прикрытия, советские войска полностью овладели Варшавой. В тот же день Гитлер отстранил от занимаемой должности командующего группой армий «А» генерала Гарпе и подчиненного ему командующего 9-й армией генерала фон Лютвица.
А маршал Сталин и Родина поприветствовали свои войска салютом первой категории, что означало – «европейская столица»; пожалуй, впервые салют гремел так рано – в 19 часов, обычно давали ближе к полуночи, после тщательной проверки информации:
«Командующему войсками 1-го Белорусского фронта
Маршалу Советского Союза Жукову
Войска 1-го Белорусского фронта, совершив стремительный обходный маневр к западу от Варшавы, заняли город Жирардув, перерезали дороги на Сохачев, форсировали Вислу севернее Варшавы и, отрезав таким образом Варшаву с запада, сегодня, 17 января, путем комбинированного удара с севера, запада и юга овладели столицей союзной нам Польши городом Варшава – важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на реке Висла.
…
В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом Варшава, представить к присвоению наименования “Варшавских” и к награждению орденами.
Сегодня, 17 января, в 19 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, в том числе 1-й польской армии, овладевшим столицей Польши городом Варшава, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.
За отличные боевые действия объявляю благодарность руководимым Вами войскам, в том числе войскам 1-й польской армии, участвовавшим в боях за освобождение Варшавы.
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
17 января 1945 года, № 223»
Сейчас о тех событиях напоминает кладбище-мавзолей советских воинов, увенчанное 38-метровым обелиском, что находится в центральном районе Варшавы – Мокотув, по дороге из центра в аэропорт (на фото к статье). Здесь похоронены 21 468 воинов Красной Армии. Часто пишут – погибшие «при освобождении Варшавы», на самом деле большинство из них погибли не в самой Варшаве при её освобождении 17 января 1945 года, а летом-осенью 1944-го в ходе боёв на левом берегу, а также при вскрытии плацдармов южнее Варшавы в январе 1945-го.
Президент из России, Владимир Путин, 17 января 2002 года (да-да, он тогда уже был Президентом), отметил эту годовщину, возложив венки на мемориальном комплексе Варшавы, вместе с представителями польской стороны. В этом году, похоже, пропускает, озабоченный отставкой правительства и другими неотложными делами.
20 марта 2017 года, как сообщает Википедия, кладбище было осквернено неизвестными.
На фото: памятник на советском военном кладбище в Варшаве.
Свежие комментарии