Трапезундская империя возникла как самостоятельное государство в 1204 году одновременно с трагическим для всего визан¬тийского мира событием – захватом Константинополя крестоносцами. Образование Трапезундской империи было следствием длительного процесса децентрализации Византии, постепенного нарастания сепаратистских устремлений в бывшей византийской феме Халдия, населенной греками, лазами и армянами. Фактически уже с конца XI – первой половины XII века на Понте существовало полунезависимое феодальное княжество, управляемое династией Гавров-Таронитов.
В основе процесса децентрализации лежала целая совокупность социально-экономических противоречий, характерных как для Византии в целом, так и для Понта в особенности. К числу важнейших из них следует отнести несовпадение интересов торгово-ремесленного населения Константинополя и других византийских городов-эмпориев, в нашем случае – Трапезунда. Города Понта стремились к освобождению от становив¬шейся все более стеснительной и мелочной финансово-административной опеки византийской столицы, всячески подавлявшей местную торговлю и предпринимательство.
Трапезундская империя, несмотря на географичечкую удаленность, поддерживалала связи с Московской Русью, Новгородом и Тверью
С другой стороны, этот процесс был вызван тяготением местных динатов к расширению политических прав (характерно, что крупнейшие трапезундские феодальные семейства почти полностью были отстранены от важных постов в Константинополе в XII – начале XIII века). Наконец, силы децентрализации имели опору и в среде крестьянства, страдавшего от постоянных нападений сельджуков в то время, как центральное правительство практически не могло оказывать военной помощи. Надежда оставалась на местных динатов и их отряды. Популярность Гавров как раз и была вызвана их успехами в отражении внешней опасности.
Однако в условиях «комниновской реставрации» силы децент¬рализации еще с трудом пробивали себе дорогу. Только предельное ослабление Византии в конце XII – начале XIII в. и благо¬приятное сочетание внешних и внутренних факторов привели к за¬вершению обособления Понта и образованию Трапезундской империи. Важную роль в создании нового государства сыграло Грузинское царство Тамары, которое своей внешнеполитической активностью, успешной борьбой с сельджуками и прямой военной помощью способствовало консолидации понтийского региона вокруг Трапезунда. Первыми правителями Трапезундской империи стали внуки византийского императора Андроника I Комнина (1183—1185) император Алексей I (1204-1222) и его брат, пол¬ководец Давид, принявшие громкий титул Великих Комнинов .
Духовную жизнь Трапезунда поддерживали знаменитые на христианском Востоке монастыри – Сумела, Вазелон, Феоскепаст и другие
Основное ядро Трапезундского государства составляла область Понта, протянувшаяся по юго-восточному побережью Черного моря от Батуми до Синопа. По своим географическим условиям этот регион Малой Азии существенно отличался от ее континентальных областей. Прибрежная полоса как бы обособлена от армянского и анатолийского плато хребтом гор, достигающих 2-3,5 тыс. м. над уровнем моря. Три горные цепи – Зигана Даглари, Демир Даг и Татос Даглари – преграждали путь с юга на север. Лишь несколько перевалов (важнейшим из них был Зиганский проход – Понтийские ворота) и дороги по долинам рек Филабонитис (Харшит), Ликий (Келькит) и Ирис (Иешил Ирмак) соединяли Трапезундскую империю с внутренними районами Анатолии. Подчас более надежными были морские дороги, ведущие к Крыму и Константинополю.
Рассматривая район Понта в целом, от морского побережья на севере до рек Келькит и Чорох (Акампсис) на юге, мы можем условно выделить три географические и климатические зоны. Первая из них – прибрежная полоса с мягким субтропическим климатом, где средняя температура наиболее холодного месяца составляет +7,5°, а самого теплого +22,5°. В районе Трапе¬зунда за год выпадает в среднем до 875 мм осадков, в то время как в Батуми их количество резко повышается, достигая 2500 мм в год. Вторую зону составляла полоса высокогорных пастбищ (яйл) и, наконец, южнее, за перевалами открывалось засушливое плато (третья зона), лишенное значительной растительности, с резкими перепадами температур между зимой и летом, со всеми признаками типично континентального климата. В западных областях империи в ряде мест горы обрывисто спускались прямо к морю, сводя к минимуму прибрежную зону. Основное население Трапезундской империи проживало в пределах первой и частично второй зоны, которая как бы отделяла оседлых земледельцев, греков и лазов, от кочевого и полукочевого мусульманского населения, скотоводов. Это разделение стало особенно явным во второй половине XIII века, после падения Иконийского султаната и оседания на границах Трапезундской империи, преимущественно в третьей зоне, туркменов. Развернулась длительная борьба за обладание высокогорными пастбищами, в которую порой были вовлечены не только местное население, но и регулярные войска Трапезундской империи и ее соседей .
С XIV века постепенно начинается процесс образования туркменских эмиратов – сначала на периферии Трапезундской импе¬рии, а потом и на самой ее территории. В западных районах – Джанике и Халивии – складываются эмираты Таджэддиногуллари и Эмирогуллари, восточнее возникает ядро государства Ак-Коюнлу. Туркмены захватывают трапезундские крепости – Иней, Лимнии и другие – и делают их своими столицами. Часто владения новых эмиров были вкраплениями на трапезундской территории, с подвижными и меняющимися границами. Трапезундские императоры не всегд
а могли помешать процессу оседания туркменов на своей территории; обстановка особенно осложнилась в ходе и после гражданской войны (1340-1355), ослабившей экономику и армию государства. Поэтому нередко трапезундские государи признавали эти приобретения туркменов де-факто там, где не могли им воспрепятствовать, однако они добивались того, чтобы новоявленные эмиры становились союзниками, а то и вассалами императора и считали его своим верховным сю
зереном. В этих целях широко использовались династические браки, когда эмиры получали в жены славившихся красотой трапезундских принцесс.
На Понте укоренились исихастские идеи, а сам он стал одним из центров противостояния униатскому движению
По верному наблюдению А. Брайера, с XIV века трапезундские императоры играли как бы двойную роль: византийского василевса – для своих греческих и лазских подданных и мелика Джаника – для подвластных мусульманских эмиров. Территориальная че¬респолосица приводила к тому, что государственные границы были трудноопределимы; да и вряд ли правомерно говорить о таких границах в современном понимании этого слова. В XIII—XV вв. и сама система обороны строилась не на принципе защитимых границ, а на создании системы укрепленных районов-банд , распо¬лагавшихся в основном по течению рек и имевших целью перек¬рывать доступ противнику к первой, основной, зоне и ее центрам. Южная же граница как таковая подвергалась значительным колебаниям в пределах второй и третьей зон. Например, в XIV-XV вв. зачастую владения трапезундских императоров на юге за¬канчивались на расстоянии одного-двух дней конного перехода от Трапезунда, в то время как архитектурные и эпиграфические памятники трапезундского происхождения второй половины XIII века находят в Испире, Байбурте и даже Эрзинджане (Арсинге). Неопределенность границ Трапезундской империи связана еще и с тем, что нередко в ее состав включались номинально те или иные территории, правители которых признавали вассальную зависимость от трапезундского императора. Во второй половине XIII – первой половине XV века такие отношения связывали Трапезундскую империю с Гурией и, возможно, с Самцхе (Западная Грузия). В XIV веке трапезундские владыки фактически распоряжались кафедрой митрополита Алании. Конечно, реальное подчинение правителей было различным – от простого признания авторитета Великих Комнинов до уплаты ежегодных податей и выставления необходимых вспомогательных отрядов. По второму принципу строились, в частности, отношения империи с Херсоном и Готскими климатами (Южный берег Крыма) по крайней мере, до середины XIII века, а возможно, и позднее . Говоря об условности границ, надо отметить также процесс усиления феодальной раздробленности Трапезундской империи с середины XIV века, когда многие тра¬пезундские крупные феодалы считали себя практически независи¬мыми от центрального правительства, опираясь на собственные крепости (Каваситы, Тцанихиты, Камахины и др.), На западе границы подвергались еще большим колебаниям, чем на юге и востоке. В 1205-1214/15 гг. в состав государства Великих Комни¬нов входила вся Пафлагония с крепостями Ираклия и Амастрида, город Синоп и область Кастамон. Однако осенью-зимой 1214/15 гг. Пафлагония была завоевана никейским императором Феодором I Ласкарем (1208-1222), а Синоп был взят 1 ноября 1214 года иконийским султаном Изз ад-дином Кай-Каусом (1210-1219). Правда, в 1254 году Синоп вновь был присоединен к империи, но удержать его удалось только до 1265 года. В начале XIV века под властью трапезундского императора находилась лишь территория к востоку от Керасунта, и Алексею II (1297-1330) приходилось отстаивать этот второй по значению город империи (1301). И хотя впоследствии вплоть до конца XIV века трапезундские импе¬раторы на западе опирались на крепости Лимний и Инея, мы не можем с уверенностью утверждать, что вся территория от Лимний до Керасунта сплошь принадлежала Трапезундской империи. А в начале XV века территория последней, как сообщается в дневнике испанского посольства ко двору Тимура в Самарканде, начиналась у города Триполи.
Гибель Трапезундской империи не стало концом Понтийского эллинизма, просуществовавшего в Причерноморье до начала ΧΧ века
Трепезудская империя, несмотря на географичечкую удаленность, поддерживалала связи с Московской Русью, Новгородом и Тверью. Зародившись в XIV веке, они значительно укрепляются в XV столетии. Русские князья оказывают значительную помощь обителям Понта, отношения с Понтом становятся одним из каналов общения Руси и православного греческого мира.
Духовную жизнь Трапезундской империи поддерживали знаменитые на всем христианском Востоке монастыри – Сумела, Вазелон, Феоскепаст и другие. Трапезунд был этапом на пути паломников из русских земель, из Крыма и Грузии в Святую землю, в Константинополь и на Афон. Но и сам он был одним из центров паломничества к чудотворным иконам Богородицы, к мощам святых Евгения, Валериана, Канидия и Акилы, Афанасия Чудотворца и других.
Культура Трапезундской империи отличалась разнообразием. Она была эллинской, византийской по сути и облику. Но в ней присутствовали обогащающие ее элементы восточных и кавказских культур. Особенностью культуры Трапезундской империи был ее традиционализм, ориентация на более древние образцы Комниновской эпохи XI-XII веков. К константинопольским Комнинам восходило Трапезундская династия, культуру их двора она исповедовала. Поэтому многие новшества Палеологовского ренессанса, например, не были востребованы на Понте. Трапезунд вместе с тем стал видным центром изучения естественных наук (астрономии, математики, медицины). Он дал миру таких выдающихся мыслителей, как Виссарион Никейский, Георгий Амируци, на его земле трудились видные богословы и риторы, как митрополит Иоанн (Иосиф) Лазаропул, Андрей Ливадин, Иоанн Евгеник. В Трапезунде существовали значительные библиотеки и скриптории, его связи с духовной жизнью Византии были непрерывными, а контакты с монастырями Афона, где существовал трапезундский монастырь Дионисиат постоянными. Поэтому неслучайно, что исихастские идеи нашли живой отклик и укоренились на Понте, а сам он стал одним из центров противостояния униатскому движению как в XIII, так и в XIV веках.
История Трапезундской империи, просуществовавшей с 1204 по 1461 год и пережившей на 8 лет саму Византию, дает исследова¬телю редкую возможность обратиться к изучению путей развития византийской провинции в период децентрализации государства, уяснить ряд коренных проблем социально-экономического, политического и этнического развития Византийской империи и сопре¬дельных регионов Черноморья. Два с половиной столетия существования Трапезундской империи были наполнены бурными событиями. Это небольшое государство выдержало борьбу с сельджуками (1204-1265), сумело отвратить в середине ХIII века монголо-татарское завоевание, стало свидетелем возвышения державы Тимура и роста могущества османов. Трапезундская империя являлась посредником в торговле Запада и Востока. На ее территории были основаны итальянские торговые поселения. Ключевая роль Трапезунда на Ближнем Востоке, его значение как политического центра, важного эмпория, одной из главнейших митрополий византийской церкви не раз заставляли дипломатов папской курии и крупнейших западноевропейских государств обращать пристальное внимание на далекую империю на Понте. Именно на Леванте решались судьбы многих народов, будущность крупнейших итальянских торговых республик – Венеции и Генуи.
В XIII—XV вв. на берегах Понта скрестились интересы Запада и Востока. Трапезунд, как ранее Константинополь, стал «золотым мостом», по которому осуществлялись торговые, политические и даже культурные связи европейских государств с ведущими державами Передней Азии. Уже одно это подчеркивало международное значение Трапезундской империи, объяснявшееся целым рядом обстоятельств.
Культура Трапезунда была эллинской, византийской и отличалась традиционализмом, ориентируясь на более древние образцы комниновской эпохи XI-XII вв.
Империя Великих Комнинов образовалась в регионе, где товарно-денежные отношения достигли значительного уровня к XIII веку, а связи с богатыми восточными странами были давней исторической традицией. Простор для развития городов империи, и прежде всего Трапезунда, дала ликвидация стеснительной опеки со стороны Константинополя. Трапезунд стал экономическим центром не только самой империи, но также ряда прилегавших к ней территорий. Феодалы Понта настойчиво стремились к извлечению выгод от международной и местной торговли. Это объяснялось тем, что их земельные владения, как правило, не были особенно значительными и приносили сравнительно скромные доходы. К тому же постоянные нападения тюркских племен нарушали регулярный процесс производства сельскохозяйственной продукции, в составе которой злаковые культуры не обладали большим удельным весом. Хлеб приходилось ввозить во все больших количествах извне. На первом плане было производство вина, меда, тех продуктов, которые широко экспортировались.
На границах Трапезундской империи в XIII веке. возникла могущественная держава ильханов, в XV веку – государства Тимура и Узун Хасана, противников османов. Папство, крупные европей¬ские государства стремились не только к поддержанию с этими странами торговых отношений, но и пытались использовать их сначала в борьбе с сельджуками, а потом с османами. На берегах Понта собиралась и необходимая информация о событиях на Ближнем Востоке. С середины XIII века после того как магистральные пути левантийской торговли переместились к северу, Трапезунд все прочнее утверждался в своей роли торгового посредника между Западом и Востоком, стал окном из Европы в Персию с ее новыми столицами – Тавризом и Султанией. Падение Таны в 1395 году обеспечило Трапезунду место первого черноморского эмпория для Венеции и второго по значению (после Каффы) торгового центра и фондако – для Генуи.
Противостояние угрозе османского завоевания стало главной задачей империи в конце XIV – середине XV века. В поисках защиты Великие Комнины обращаются к Тимуру и Тимуридам, признавая их сюзеренитет в начале XV века, а затем в 1459 году устанавливают прочный династический союз с могущественным правителем Ак-Куйунлу Узун-Хасаном. Они оказываются в центре попыток Запада создать антиосманскую коалицию на Востоке. Возможно, все это ускорило развязку и в августе 1461 года султан Мехмед ΙΙ покончил с существованием последней византийской империи. Тем не менее, гибель империи не стало концом Понтийского эллинизма, просуществовавшего в Причерноморье до начала ΧΧ века, несмотря на очевидные успехи тюркизации и исламизации региона, особенно начиная с ΧVI и XVII веков.
Свежие комментарии